Разбойничья злая луна - Страница 18

– На что же ты тогда надеешься?

Теперь уже затосковал Ар-Шарлахи. С надеждами дели обстояло из рук вон плохо.

– Жду, когда колесо отвалится, – буркнул он, с запоздалым сожалением вспоминая набегающий прямо по курсу красно-черный обломок. Не скомандуй он тогда рулевым – глядишь, и впрямь запороли бы колесико…

– У всех кораблей сразу?

– Послушай, – сказал он сквозь зубы. – Что бы ты там ни затевала, твоим сообщником я все равно не стану. Считай меня трусом, шутом, пьяницей, но пойми ты: я ненавижу бунт! Я ненавижу кровь!.. Все, о чем я мечтаю, – это, чтобы меня оставили в покое!

Недоуменно сдвинув брови, Алият пристально смотрела на Ар-Шарлахи.

– Нет, все-таки ты дурак… – с сожалением решила она наконец. – Ну кто же теперь оставит тебя в покое?

К вечеру под колесами зашипели белые барханы Чубарры. Ветер стих. Быстро схлынули серые сумерки, и наступила ночь – беспокойная ночь полнолуния, толкающая людей на отчаянные дела и опрометчивые поступки. Именно в такие ночи удаются самые дерзкие грабежи и дворцовые перевороты. Разбойничья злая луна становится идеальным диском, и особенно четко обозначается на нем голубоватый контур верблюдицы – матери четырех верблюдов, на которых предки спустились когда-то с горных отрогов Харвы. Души погонщиков, обитающие теперь на луне, слетают в эту ночь на землю, чтобы смутить покой своих потомков, лишить их сна, нашептать безрассудные замыслы… И предкам не объяснишь, что времена изменились и что слово «разбой» для выученика премудрого Гоена означает вовсе не подвиг, а нечто совсем иное.

А следующей ночью луна пойдет на ущерб, тревога понемногу уляжется, душа прояснится…

Караванный был настолько мудр, что не рискнул ползти в ночном безветрии черепашьим шагом – приказал сделать остановку до утра, надеясь завтра воспользоваться господствующим здесь восточным ветром и двинуться в путь под всеми парусами.

Облитые жидким серебром корабли припали к светлому от луны песку подобно четырем огромным скорпионам. Ар-Шарлахи не спалось. Он сидел ссутулившись, как бы разрезанный пополам полосой холодного света, бьющего в пол из широкой амбразуры, и с тоской думал о том, что будет завтра. Сколько еще времени ему удастся морочить голову досточтимому Хаилзе, делая вид, что и впрямь не может отыскать проход в скалах, который был где-то здесь?..

В противоположном углу зашуршали, зашевелились смутные белые складки – Алият тоже маялась бессонницей. Наконец села, звякнув цепью.

– Оказывается, горы такие высокие… – расстроенно сказала она. – Как они там вообще жили?..

– Кто?

– Предки… и верблюды…

– Да не жили они там, – сказал Ар-Шарлахи. – В горах долго не проживешь: снег, лед…

– Но они же спустились с гор!

– Правильно. Спустились. А в горах не жили. Они пришли из-за гор, с той стороны, понимаешь?

Некоторое время Алият с озадаченным видом переваривала услышанное. Мысль о том, что у гор может быть еще какая-то другая сторона, судя по всему, никогда не приходила ей в голову.

– А откуда ты все это знаешь? – подозрительно спросила она.

Ар-Шарлахи усмехнулся.

– Я долго учился в Харве, – пояснил он. – Большей частью, правда, пьянствовал, но и учился тоже… В промежутках между загулами…

– Расскажи, – внезапно потребовала Алият.

– О чем? О загулах?

– Нет. О горах. Что там, с той стороны?

– Видишь ли… – сказал Ар-Шарлахи. – С горами – как с морем. Никто ничего в точности не знает, но спорят – чуть ли не до драки. У одного моего знакомого, досточтимого Гейки в домашней коллекции хранился свиток, якобы собственноручно исписанный Арегугом – тем самым, которого еще при жизни прозвали безбожным. Все это, конечно, чепуха, никакой Арегуг к этому свитку даже и не прикасался, но все равно документ интереснейший…

Лицо Ар-Шарлахи над приспущенной почти до кончика носа повязкой оживилось, морщины на лбу разгладились.

– Так вот, – продолжал он, – если верить свитку, за горами точно такой же мир, только пустынь в нем почти нет – там в основном степи. Предки наши жили в предгорьях, очень похожих на Харву, строили города, торговали. Кораблей у них не водилось, зато были верблюды… И вот лет двести с лишним назад на них напали…

– Кто?

– Враги, естественно. Правда, нападение было как бы вынужденным. Пришельцы сами уходили из-под удара, их тоже согнали со своей земли… Понимаешь, там, за горами, все племена пришли в движение, один народ вытеснял другой, и наши предки в итоге оказались прижаты к предгорьям…

– А почему?..

– В смысле: что явилось первым толчком?.. – Ар-Шарлахи несколько замялся. – Тут я даже не знаю, насколько можно верить этому свитку… Уж больно сведения там… даже не сомнительные, а… сказочные, что ли… Там написано, что будто бы из моря…

– Из моря?

– Да. Надо полагать, что за горами тоже где-то есть море… Так вот, из моря вышли некие «разрисованные» и принялись уничтожать людей. И началась такая вот сумятица…

– Что это значит – «разрисованные»?

– Понятия не имею. Вообще там дальше идут сплошные небылицы. Якобы эти выходцы из царства мертвых (думаю, что слово «море» употреблено именно в этом смысле) умели летать на огромных деревянных птицах, бросали огонь чуть ли не на несколько миль… Ну и так далее. Сказка – она и есть сказка. Главное – что? Главное, что наши предки, спасаясь от нашествия, ушли в горы, довольно долго плутали по ущельям и перевалам и наконец, погубив по дороге всех верблюдов, вышли на эту сторону, в предгорья Харвы.

– И их не преследовали?

– Н-наверное, нет. Наверное, враги никогда до этого не видели гор (вроде тебя) и просто не решились углубиться…