Разбойничья злая луна - Страница 74

– Айча!

– Айчу!.. Айчу к Шарлаху!.. – наперебой подхватили наверху несколько голосов, и вскоре по лесенке, ведущей на палубу, ссыпался коренастый встревоженный Айча.

– Где караульный? – напустился на него Ар-Шарлахи. – Где пленник? Что происходит, верблюд тебя затопчи?..

– Н-не знаю… – Айча испуганно моргал.

– Кого ты поставил у двери?

– Горху.

– Одного?

– Да. Горха – он один троих стоит…

– Обыскать корабль! – рявкнул Ар-Шарлахи. – Если окажется, что судья сбежал…

– Да куда он сбежит? – попробовал урезонить главаря растерянный Айча. – Пустыня же…

Ар-Шарлахи выругался и кинулся к лесенке на палубу.

– А ну-ка найти мне Горху! Живо!..

Искать не пришлось. Огромный разбойник уже стоял перед Ар-Шарлахи, преданно пялясь на него вечно воспаленными глазами.

– Почему ты здесь? Где судья? Горха опешил.

– Там… – И он повел ручищей в сторону кормы.

– То есть… где? – Голос Ар-Шарлахи упал до шепота.

– Н-ну… Алият приказала высадить его на ходу, вино ему с собой дала… Ну я и… высадил… через кормовой люк…

– А я что приказывал?

– Так это… – Горха сбился окончательно. – Я-то думал, что это ты ей велел…

Мысленно застонав, Ар-Шарлахи плотно зажмурил глаза «Ну все, кобра!.. – подумал он с угрюмой решимостью, это была твоя последняя шуточка!..»

– Готовимся к повороту! – скомандовал он и двинулся по кренящемуся настилу в сторону рубки. – Возвращаемся!..

Ощерив редкие желтые зубы, судья Ар-Маура лежал вершине бархана, и лицо у него было того же страшно синеватого оттенка, что и у Рийбры, найденного мертвым в своей каюте дней десять назад. Точно так же валялся рядом оплетенный кувшинчик; влажный песок, вобравший остатки отравленного вина, запекся черной коркой. Досточтимый Ар-Маура знал, что посреди пустыни на выпивающем влагу ветру ему все равно не дожить до вечера, и предпочел быструю смерть от яда.

Спрыгнув из бортового люка и чуть не подвернув при этом ногу, Ар-Шарлахи взбежал на бархан и остановился над телом судьи. Досточтимый страдальчески скалился в пылающее небо, медленно остывая на солнцепеке. Край балахона был уже слегка припорошен песчинками. Точно так же, как в прошлый раз, Ар-Шарлахи сделал над собой усилие и закрыл повязкой тяжелое, землистого цвета лицо с серебристой щетиной, лежащей кольчужными складками. Медленно выпрямился.

– Прости… – с трудом разомкнув спекшиеся губы, хрипло шепнул он. – Так уж вышло…

Поднял глаза и увидел, что вокруг столпилась добрая половина команды с «Самума». Люди стояли молча, обратив к главарю напряженные, встревоженные лица.

– Где?.. – отрывисто спросил Ар-Шарлахи и принялся озираться.

Алият оказалась в двух шагах; странно, как это он не заметил ее сразу же. Темные прищуренные глаза смотрели с вызовом. С вызовом?.. Да нет, не просто с вызовом. С легким презрением, отчасти с жалостью. Так, во всяком случае, ему показалось.

– Ты… – прерывистым грудным голосом бросил он и умолк.

«Ты набросила на меня удавку… Ты втравила меня в эту подлую игру… Ты не отпустила меня в Туркле… Ты моими Руками хочешь поджечь Пальмовую Дорогу, ты хочешь сделать из меня такого же подонка, как Улькар… А теперь ты Убила Ар-Мауру… Ты! Ты! Ты…»

– А Рийбру помнишь? – прозвучал ее ленивый, с хрипотцой мальчишеский голос и отозвался в костях дрожью ненависти. – Не укради он у тебя тот кувшин, лежал бы ты сам синенький в своей каюте…

«Синенький… Черненький…» Вспомнился, ужаснул треск обугливающейся плоти, и сжигаемый в уголь мертвец дернулся, словно еще пытаясь приподняться… «Хватит, – сказала тогда Алият. – Пусть подымит…» А дальше память пошла оползнем. Бунт на «Самуме», хрустящий удар тесака, предсмертная отчаянная хватка вцепившихся в рукав пальцев, оборвавшийся заячий вопль: «Шарлах! Шарлах! Шарлах!..» И вот уже взревело, поднялось светлое пламя над портом Зибры, и вжавшийся в переборку разбойничек с жалкой шалой улыбкой полоснул тонким лезвием себя по горлу… «Это он тебя испугался. Дурачок…»

Судья Ар-Маура с затаенной насмешкой неподвижно глядел в темное от зноя небо.

– Взять, – хрипло выговорил Ар-Шарлахи. – Обезоружить…

В толпе произошло движение, ветер подхватил вздымаемый ногами песок, бархан задымил. Ард-Гев и еще несколько человек выхватили ножи и стали спиной к спине, кажется, собираясь защищать Алият. Остальная толпа заворчала, надвинулась на Ард-Гева и его людей, тоже потянула из-за поясов кинжалы и тесаки.

– Убрать клинки! – услышал Ар-Шарлахи свой собственный, звенящий от бешенства голос.

Сталь задрожала подобно ряби на воде, прячась в широкие складки белых балахонов. Со страхом глядя на шагнувшего вперед главаря, люди Ард-Гева отступили, и Алият была схвачена. Темные прищуренные глаза смотрели теперь на Ар-Шарлахи с тревожным изумлением, и это вызвало в нем новый приступ ненависти.

– Все из-за тебя! – задыхаясь, бросил он. – Кобра!..

– Из-за меня! – бросила она в ответ. – Кем бы ты был сейчас, а? Скарабеем?.. Не глупи! Пропадешь. Без меня все пропадают…

– Это с тобой все пропадают! – прохрипел он. Судорожно дернув головой, снова взглянул на Ар-Мауру. – Завернуть в ковер и взять на борт. Похороним в Ар-Аяфе.

– А с ней что? – хмуро спросил Айча, не решаясь поднять глаза ни на главаря, ни на Алият.

– В песок! По горло!..

Все замерли. Стало слышно, как шуршит ветер, перетекая через гребни барханов.

– Сказать? – с тихой угрозой спросила Алият, глядя в упор на Ар-Шарлахи.

Тот запнулся, даже не уразумев сразу, о чем это она. Алият осклабилась под повязкой и с торжеством оглядела напряженные застывшие лица.